Писатель Данияр Сугралинов: «творчество должно давать людям веру и надежду»

— Данияр, вы казахстанский писатель, но из 22 ваших книг ни одного главного героя — казаха, почему? Международной аудитории лучше рассказывать про Алекса, чем условно говоря, про Кайрата?

— Просто мне не хочется вписывать казахского героя в действительность, которая не имеет отношения к Казахстану. У меня есть идея произведения о моей стране и там главным героем будет казах. Что касается других работ, то хоть и неприятно это признавать, но факт остается фактом — русский читатель будет скорее переживать за Сергея, чем за Баглана или Кайрата, а международный — за Алекса, нежели за Сергея.

— Многие вещи в нашей жизни определяет языковая среда. На русском вы говорите и пишите, а на казахском? 

— Конечно, говорю. Я – казах, все свое детство в Актюбинске проводил с казахоязычными бабушками и прабабушками. Аташкина мама, например, ушла в возрасте 107 лет — она одна из тех, кто оказал на меня сильное влияние, мы очень много с ней говорили обо всем. К тому же моя мама из абсолютно казахоязычной Атырауской области, и когда я летом ездил к родственникам в аул, то с местными ребятами общался только по-казахски.

— Давайте поговорим о написанном — события в вашей серии «Дисгардиум» происходят в будущем, где планета стала одной гигантской страной, но ощущение, что такое произойдет очень нескоро. Вы не ошиблись, описывая наши перспективы?

— Я очень люблю такую науку как футурология и мир «Дисгардиума» придумал, опираясь на футурологические прогнозы. Так что проблемы, которые я поднимаю там, вроде перенаселенности планеты и социальной системы, которая поощряет полезных граждан и старается избавиться от неполезных, маргинальных элементов — это не просто какие-то мои придумки и фантазии, это научные прогнозы, смоделированные учеными. 

Взять хотя бы такую проблему как перенаселенность. Когда я учился в школе, в мире было около 4 миллиардов человек, сейчас население удвоилось, в следующие 30 лет землян станет еще больше. Даже когда людей было всего 3 миллиарда, мы уже так, извините, засрали окружающую среду, что сейчас, когда нас 8 миллиардов, экологические проблемы вышли на уровень катастрофы. Представьте, что будет, когда население планеты превысит 15 миллиардов?

— Думаете, нас будет 15 миллиардов, учитывая напряженную обстановку в мире? 

— Кстати, в мире «Дисгардиума» Третья мировая война была, но она закончилась за месяц, и мир поглотила глобализация, после чего как раз исчезло деление на страны. Как будут развиваться события сейчас, никто из нас по-настоящему не знает — может, кто-нибудь нажмет ядерную кнопку и наступит апокалипсис. А может, мы, наконец, помиримся и найдем альтернативные источники энергии. И Земля станет сплошным цветущим садом.

— Сейчас все решают старые, проверенные энергоисточники — у кого газ и нефть, у того и сила. Разве нет? 

— Сейчас я живу во Флориде. Не буду врать, но по ощущениям половина штата живет на солнечных батареях, и это при том, что в нем аж шесть атомных мини-электростанций. Чтобы вы понимали, Флорида по размерам меньше нашей Актюбинской области. Но тут даже Диснейленд имеет собственную АЭС. Так что будущее уже наступило.

— Ну, это в Америке будущее наступило, а в Казахстане? 

— Я — казах и свое будущее связываю с Казахстаном, поэтому давайте будем говорить, что у нас в Казахстане уже сейчас достаточно много элементов из жизни будущего — это быстрый интернет, это самые последние гаджеты, прекрасный финтех на уровне мировых стандартов. Если бы вы увлекались технологиями, то, видя лишь современные полупроводники, процессоры и видеокарты, понимали насколько велик прогресс. Даже «начинка» самых дешевых китайских смартфонов в сотни, а может и в тысячи раз мощнее того, что было всего 10-15 лет назад. Я уверен, что скоро технологии будут решать совершенно невероятные задачи, просто сейчас им не хватает мощностей. Но мы уже на пути к этому.

— Как вы уже упоминали, герой «Дисгардиума» сталкивается с социальной системой, которая делит людей на нужных и ненужных. К примеру, родители главного героя-подростка развелись, и он, как гражданин, теряет баллы и становится практически выброшенным за борт из-за этого. Разве это не фашизм?

— Любая система отбора в какой-то абстрактной форме кажется фашизмом. Но то, что в обществе с переизбытком чего-то вы неминуемо придете к селекции — это совершенно точно. Понимаете, человеческую природу не изменишь — миллионы людей на этой планете хотят одного — ничего не делать, но при этом жить так, чтобы деньги падали на них с неба. И чем больше людей на Земле, тем больше процент таких людей в общей популяции. Но, как говорят футурологи, через 50 лет большая часть человечества будет лишена дохода, ведь все они будут не нужны для работы. 

В сфере услуг уже сейчас идет активная замена людей роботами — во многих странах, в той же в Америке — все автоматизировано, ты приходишь в ресторан и заказываешь блюда через планшет, а официанты появляются только для того, чтобы принести заказ. Но скоро и эту часть смогут делать роботы. Многие кассы супермаркетов работают без кассиров — они автоматизированы. Представьте сколько будет безработных, если всех доставщиков и таксистов заменят беспилотники?

— Герои ваших книг, как правило, переживают позитивную трансформацию и к финалу становятся совсем другими людьми. Это происходит и с рекламщиком Сергеем из вашей дебютной повести «Кирпичи», сумевшего из неудачника превратиться в победителя, и с героем серии «Level-up» — геймером Филом, который прокачивает свои навыки до невероятных высот, и с главным действующим лицом серии «Дисгардиум» — подростком Алексом Шепардом, которому необходимо стать лучше, иначе он не выживет.

Это ваша жизненная позиция? Человек пришел в этот мир, чтобы стать лучше?

— Да, он зарабатывает деньги, но становится чудовищем…

— Так в чем гениальность сериала? Как раз в этой поразительной трансформации героя — он меняется и не всем эти изменения нравятся, но такова жизнь. Это первый вариант ответа на этот вопрос, а второй, объясняется чисто с человеческой точки зрения — хочется верить, что все люди могут становиться лучше и если не верить в это, то жить сложнее.

— Как-то вы устроили у себя в соцсетях серию вопросов от читателей, и один человек у вас спросил — «что будет дальше?», вы ему ответили — «кто вкалывает, тот и победит, а кто ноет — тот будет ныть еще больше». Как я поняла, нытиков вы не любите?

— В моей жизни было достаточно ситуаций, когда впору было не только ныть, но и рыдать и даже вопить о своих проблемах на каждом углу, но я старался этого не делать. Это не означает, что я человек-кремень, и мне не хочется никому изливать душу — хочется и иногда я это делаю, но только я никогда не буду таким заниматься в соцсетях. В общем, у меня это вызывает отторжение. 

— А разве писатели не отличаются как раз тем, что могут делиться сокровенными вещами с широкой публикой?

— Писатель такой же человек, как представитель любой другой профессии. Это значит, что писатели очень разные, и объединяет их лишь развитое воображение и любовь к сочинению историй. Я со своими читателями редко делюсь сокровенным. Скорее, никогда не делюсь. Поймите, читателям нужны от меня интересные книги, а не мой «богатый внутренний мир» в кавычках.

— Писательская работа сложна тем, что требует ментальной отдачи, как вам удается быть таким продуктивным, несмотря на все происходящее вокруг?

— Вы уезжали в Америку, чтобы учиться сценарному мастерству, каковы успехи на этом поприще? Получили ли вы диплом, вы ведь там уже 4 года? Или, может, у вас появились какие-то перспективы в Голливуде?

— Система американского образования построена по другому. Если у нас через 5 лет обучения ты, как правило, получаешь диплом, то там все работает на системе кредитов. Ты будешь учишься, пока не наберешь определенное количество этих кредитов, у меня их пока недостаточно для получения степени. Поэтому в плане профессии сценариста о перспективах говорить рано. Что касается планов доучиваться, то я хоть и немного пересмотрел свои окончательные цели на этом поприще, но по-прежнему хочу участвовать в индустрии в качестве автора сценариев.

— Однажды вы написали пост, в котором упоминали один авторский казахский фильм.  Суть его была в том, что зачем снимать кино, в котором нет надежды? Но ведь мир — это не только позитив и радость, есть в нем и другая сторона, почему нет?

— У меня, как у зрителя, такие драмы, честно говоря, вызывают неприятие. С одной стороны, я сам люблю пользоваться таким приемом — погружать своих героев в ситуации, из которых непонятно как выбраться, но я убежден, что творчество — будь то книга или кино — должно давать людям веру и надежду. Я думаю, что люди смотрят или читают, чтобы отвлечься от собственных проблем, а если после просмотра фильма мне становится плохо и совсем не хочется жить в том экранном Казахстане, то это, наверное, не мое кино. 

— А вообще желание жить в Казахстане не экранном, а в настоящем у вас есть? 

— Я же говорил — конечно, есть. Мы в Америке временно и однажды хотим вернуться домой. Жить здесь долго мы никогда не планировали. У нас в Казахстане родные и близкие, друзья. Что касается страхов опасений… Многие наши знакомые нас, и правда, не поняли, когда мы бросили все и уехали в Штаты. Кто-то крутил у виска, кто-то говорил — ну посмотрим, что у вас выйдет. Даже родители в нас хоть и верили, но уговаривали отказаться от этой авантюры, но мы были непреклонны, отступать было некуда. Все привезенные деньги мы потратили в течение первого полугодия, и, если бы я не выстрелил в Amazon, то даже не знаю, что с нами было бы сейчас. Но, слава богу, все получилось. Возможно, если бы не Америка, жить в которой довольно дорого, то я бы не был сейчас автором 22 книг. Так что спасибо ей за все.