ГлавнаяБлог

«Дислексия — не приговор»: как в Казахстане помогают людям с проблемами обучения

Елена Данилова занималась молодежной политикой и руководила молодежным ресурсным центром в Сарыкольском районе Костанайской области, но диагноз ребенка подтолкнул ее к получению новой профессии и открытию в столице центра, аналога которому в стране на тот момент не было.

Невнимательность, рассеянность, проблемы с учебой — из-за врожденной нейробиологической особенности дети и взрослые с дислексией иначе воспринимают информацию. Обычно им сложно читать и анализировать тексты, из-за чего страдает концентрация, но зато у них хорошо работает образное мышление. 

По статистике, дислексия встречается у 10% населения планеты. Эта особенность развития может проявляться в раннем возрасте, из-за чего кажется, что ребенок медленно развивается по сравнению со сверстниками. Например, медленно читает, переставляет буквы в словах и допускает ошибки в письме, хотя знает правила. В такой ситуации необходимо активное участие родителей и использование подходящих методов обучения. 

Как распознать дислексию и насколько доступны услуги специалистов, работающих в этой области, 5Q рассказала Елена Данилова.

— Елена, как вы впервые столкнулись с темой дислексии? 

—В начальных классах у моей дочери появились проблемы с обучением. Я списывала это на педагогическую запущенность. Думала, что сама мало уделяю времени ребенку. Однако через какое-то время я начала понимать, что дело не в том, сколько ребенок получает внимания дома, и точно не в том, что ребенок ленится. Причины скрывались глубже. Ведь проблемы были не только с учебой, но и с речью.

Словарный запас у дочки был большой, но логики в ее речи нет. Конечно, я начала искать ответы в интернете. Прошерстила все сайты, которые писали о детях, имеющих проблемы с чтением, письмом и счетом. Наткнулась на книгу Рональда Дэйвиса “Дар дислексии”, прочитала ее и пазл сошелся. Я начала искать способы проверить своего ребенка на дислексию. Тогда мы с семьей жили в Сарыкольском районе Костанайской области. Но ни в областном центре, ни в столице я не нашла места, куда бы мы могли пойти на диагностику. Решили ехать в Москву, где Лере официально поставили диагнозы “дислексия”, “дисграфия”, “дискалькулия”. 

— Как вы могли помочь своему ребенку, если в Казахстане на тот момент для этого не было условий? 

— Мне удалось узнать, что в Алматы живет специалист, который прошел подготовку по методу Дэйвиса, автора книги “Дар дислексии”. Мы начали работать с ним. Это было очень вовремя, поскольку ребенок уже просто не хотел идти в школу. Утро в нашей семье начиналось с плача. После интенсивного курса и полгода применения подходов  Лера преобразилась. Проблемы с письмом, чтением и счетом практически исчезли. Я на своем опыте узнала, что этот метод работает. 

— Как возникла мысль открыть собственный центр? 

— Когда мы столкнулись с этой проблемой, я, конечно, начала узнавать, сколько стоит полноценная помощь в зарубежных клиниках. В частности, в Израиле. Цены меня, конечно, ужаснули. Почему родители должны тратить такие средства, чтобы элементарно диагностировать проблему своего ребенка? Почему они не могут сделать это в своей стране? 

Со временем, переехав с семьей в столицу и устроившись работать заместителем директора корпоративного фонда “Болашак”, я задумалась о том, что необходимо открыть подобное место в Казахстане. Фонд тогда активно занимался благотворительностью и я поставила вопрос о создании центра для детей с дислексией. Руководитель фонда Динара Гаплан поддержала эту идею. “Болашак” профинансировал создание центра. Я прошла обучение методу Дэйвиса в Эстонии, и мы приступили к работе

С чего вы начали, открыв центр? 

— Мы обозначили для себя три направления. Первое: диагностика и коррекция детей. Второе: подготовка специалистов. Третье: работа со школами. Провели анкетирование, чтобы выявить уровень распространенности дислексии в казахстанских школах. В нем приняли участие 20 школ Нур-Султана. Результаты были неутешительными. Информированность о дислексии среди педагогов и родителей была равна 1%. У 10% детей обнаружились признаки дислектичного склада мышления. 

Самое интересное, что на сегодняшний день это единственное исследование дислексии за весь 30-летний период независимости Казахстана. Но его нельзя назвать точным. Оно проводилось кабинетным методом силами одного центра.

Для того, чтобы понять, какова реальная картина с дислексией в стране, нужно полномасштабное исследование всех школ во всех регионах. Такой статистики в Казахстане нет, потому что этим никто никогда не занимался. Также мы подготовили специалистов для своего центра и стали принимать людей, которые нуждаются в помощи. 

— Как вы считаете, насколько распространена дислексия в Казахстане? 

— За два года через нашу диагностику прошло 307 человек, у 92% подтвердилась дислексия. Уже на основании этого можно сделать вывод о том, что распространенность достаточно большая. Плюс надо принимать во внимание, что у нас в Казахстане есть фактор, который является одним из главных рисков развития дислексии. Это билингвальность. Большинство людей в нашей стране свободно говорят на двух языках — казахском и русском. Часто бывает, что ребенок в школе учится на казахском, а дома, в основном, говорят на русском. Или наоборот. В этот момент у него может произойти запуск дислексического склада мышления. Ребенок начинает мыслить образами, потому что словами это делать ему очень тяжело. 

— Сколько человек из 92% выявленных случаев обратились к вам за дальнейшей коррекцией? 

— Не больше половины. Основная причина — неверие родителей в то, что эта проблема в их семье есть. Они думают, что могут справиться с ней сами. Либо считают, что могут передать наши рекомендации к педагогам, а те к ним прислушаются. Вторая причина, к сожалению, это материальный фактор. При всей нашей социальной ответственности мы являемся частной структурой и, чтобы поддерживать свою деятельность, мы оказываем платные услуги. У некоторых родителей нет возможности оплатить коррекцию в нашем центре,  при том, что она стоит намного дешевле, чем за рубежом. Еще одна причина — загруженность нашего центра. Мы физически не можем принять людей сразу, как только они записались. Приемы расписаны на полгода вперед. Некоторые родители не хотят ждать. 

— Если у вас такая большая очередь, может быть, есть смысл подготовить дополнительных специалистов? 

— Подготовкой специалистов нужно заниматься вплотную в течение трех месяцев. Плюс я не могу обучать только одного человека. Должна быть группа из трех-четырех желающих, чтобы они могли взаимодействовать друг с другом. На практику должно уйти еще два месяца. То есть, в течение пяти месяцев люди должны быть полностью погружены в обучение. В этот период они не могут заниматься чем-то другим, и это готовы, конечно, не все.

Также у меня достаточно высокие требования к специалистам. Я обучаю только людей с образованием дефектолога и тех, у кого есть свои дети. Когда человек приходит работать в такую сферу без родительского опыта, с ним достаточно сложно взаимодействовать. Важную роль играет и возраст специалиста. Работа в области дислексии требует гибкого подхода, а люди с многолетним опытом работы крайне редко готовы проявить гибкость. Так что, подготовка дополнительных специалистов — это сложный процент, на который у меня пока нет ресурсов. В том числе временных. Ведь пока я буду обучать, нужно будет остановить запись людей. 

— Обращаются ли к вам взрослые люди с дислексией? 

— За все время к нам обратилось порядка 30 людей старше 18 лет. Коррекцию прошли три человека. Как правило, эти люди сталкиваются с проблемами в быту и не могут устроиться на работу. Например, человек не может навести порядок дома. Он просто не понимает, как это делать. Или, например, к нам обращался мужчина, который не мог читать юридические документы. Он не понимал все эти формулировки, для него они были набором слов. Поэтому он не глядя подписывал все договоры, не зная, какую ответственность и обязательства на себя берет. При этом он мог выстроить у себя в голове сложнейшие проекты, связанные с IT-технологиями. Но как только его просили изложить их на бумаге в виде бизнес-плана, у него сразу опускались руки. Взрослые люди с дислектичным складом мышления часто не могут удержаться на одном месте работы, им сложно  построить отношения с противоположным полом. Это требует от них огромных усилий, в том числе психологических. 

— Помогает ли им коррекция? Либо она работает только в детском возрасте? 

— Суть коррекции состоит в том, чтобы принять свою особенность и научиться действовать, обходя свои слабые стороны и используя преимущество — образное мышление. Зачастую дислектик привык мыслить образами и картинками. Когда перед ними возникает конкретный символ (буква или цифра) он теряется и не может соотнести это с изображениями в своей голове. Включается дезориентация и паника. 

Мультисенсорные  методы, в том числе метод Дэйвиса, помогает отключить дезориентацию. У человека постепенно пропадают проблемы с чтением, письмом и счетом. Поэтому, да, коррекция работает и на взрослых тоже. 

— На какие признаки в поведении ребенка стоит обратить внимание родителям, чтобы понять, есть ли у их ребенка дислексия? 

— Нужно держать руку на пульсе, если у ребенка были трудности в постнатальном периоде, либо он был рожден с помощью кесарева сечения. Также тревожным звоночком для родителей должно стать, если ребенок проходит стандартные уровни развития нестандартно. Например, слишком рано начал говорить. Мысли в этом случае не поспевают за речью, и она становится очень сбивчивой, как будто у ребенка каша во рту. Ну и, конечно, если у кого-то в семье были проблемы с обучением в целом или с чтением, письмом или счетом в частности, то это также означает, что ребенок находится в группе риска. Потому что дислексия очень часто бывает наследственной. 

— Как обстоят дела с вниманием к дислексии со стороны властей в других странах? 

— Намного лучше. Например, в США существует множество ассоциаций, занимающихся проблемами дислексии. В европейских странах детям с дислексией дается больше времени на сдачу экзаменов. Кроме того, на Западе тема дислексии не стигматизирована. Известно, что она есть у многих известных людей. Генри Форд имел дислексию и при этом у него был архитектурный мозг, который по сути изменил историю автомобильной индустрии. Дислексию имели Уолт Дисней и Владимир Маяковский. И это не помешало им создать шедевры. Среди голливудских актеров с дислексией живут Том Круз и Кира Найтли. Как я и говорила, дислексия — это не приговор. С ней можно жить и добиваться значительных успехов. Важно только начать грамотную коррекцию и принять свою особенность.